Гоацин

Раннее утро в сельве. Наш амазонский лагерь потерял свой мистический облик и теперь в свете дня выглядел довольно прозаичной лесной стоянкой: оплывшие свечи, потерянный с вечера фонарик и здоровый уральский храп в соседней палатке…

Ночной хор цикад и древесных лягушек умолк, уступив место в рассветном эфире пернатым певцам. Однако среди мелодичных трелей и свистов со стороны лагуны внезапно доносится невнятное бормотание и хриплые вороньи выкрики. Кто это кричит? Наскоро выпив мутного кофе и похватав бинокли с фотоаппаратами, четверо бледнолицых  «жаворонков» и один сонный индеец погрузились в каное. Мы выгребли на середину лагуны, позолоченной восходящим солнцем. Небо совсем чистое – до обеда будет парить, а затем ударит гроза. В сезон дождей ливни случаются почти каждый день. По всей поверхности расходятся круги: рыба «играет». Вчера мы наловили килограмма три пираний, а сегодня спросонья удочки оставили на берегу.

Появились инии — пресноводные амазонские дельфины. Их розоватые спины лишь на секунду показываются над водой. Небольшая группка в 3-4 зверя, громко фыркая, обошла лодку стороной и скрылась за поворотом протоки. Над опушкой показались длиннохвостые силуэты попугаев ара и с криками пересекли лагуну. По-местному они называются — «уакамайо». На плавучем матрасе из водных растений пасутся яканы. Это небольшие кулички, родственники наших чибисов и бекасов. Благодаря длинным пальцам, лапки якан словно снегоступы, помогают ловко сновать по зыбкой поверхности в поисках беспозвоночных. А вот большая белая цапля застыла в прибрежных зарослях в ожидании неосторожной рыбешки.

Пока мы разглядывали охотницу и ждали ее стремительного броска, наш кормчий, Сандро, неспешно подгреб к берегу и источник хриплых воплей предстал пред нами во всей своей красе. Точнее сразу целая компания крикливых амазонских «драконов». Это гоацины (лат. Opisthocomus hoazin)  – довольно большие, размером с хорошую курицу, и яркие птицы. Хотя к куриным гоацины не имеют никакого отношения. С недавних пор их выделяют в отдельный отряд, родственный кукушкам. Гоацин имеет рыхлое оперение, верх — оливковый со светлыми пестринами, низ — от рыжего на животе, до золотисто-желтого на груди и шее. На голове красуется хохол из удлиненных перьев, а вокруг глаз – лишенная перьев маска синего цвета. «Мало ли ярких «куриц» в тропиках» — спросит любой, посмотревший пару фильмов о природе с голосом Николая Дроздова? Таких – да!

В классе птиц лишь немногие группы приспособились к питанию растительной пищей. Это страусы (нанду и эму), тетеревиные, а также гуси. Последние выбирают лишь самые молодые и нежные корма, богатые белком. А остальные «травоядные пернатые» завели себе маленький заводик по переработке целлюлозы с помощью микроорганизмов- простейших и бактерий. Так вот, у гоацинов этот «бродильный чан» располагается в расширении пищевода — зобе. Состав микрофлоры в зобе у гоацинов тот же, что у жвачных млекопитающих – коров, овец и оленей. Существует даже предположение, что подобно жвачным, гоацины отрыгивают растительную массу из зоба для вторичного пережевывания, и только после этого проглатывают окончательно. Это хороший пример биологической конвергенции, когда неродственные группы организмов формируют в процессе эволюции схожие признаки. Значительную часть рациона гоацинов составляют листья различных видов из семейства ароидных. Эти листья малопитательные и жесткие, и помимо каучукового сока содержат в себе ядовитые вещества — алкалоиды. Поэтому зоб гоацина еще и нейтрализует токсины.

По заданию моего знакомого профессора — орнитолога мы во все глаза пытались разглядеть происходящее в зарослях – жуют ли птицы, подобно коровам или проглатывают зеленый корм сразу и навсегда. Однако наше приближение вызвало в птичьем коллективе небольшую панику, и мы, сделав пару кадров, отплыли немного подальше. Зоб у гоацина может достигать четверти общего веса и такой объемный, что места под киль и, соответственно, под летательную грудную мускулатуру уже не остается. По этой причине, гоацины летают мало и неохотно — в основном планируют. Хотя и торопиться им особо некуда: еды полно на соседних ветках и компания родственников обычно рядом: до 90% выводка остается на следующий год с матерью, помогая выкармливать своих младших братьев и защищать семейный участок.

Такой большой семьей и живут от засухи до половодья. А как только польют дожди, гоацины выбирают себе пару из соседнего клана, строят примитивное гнездо из нескольких накиданных веток на заломах водной растительности, откладывают два яйца и ждут появления самых необычных птенцов. Дело в том, что у маленького гоацина на первом и втором пальцах крыла развиваются когти, которые помогают им лазить по ветвям. Если что, в случае опасности птенцы могут запросто вылезти из гнезда. Кроме того, они отлично плавают и ныряют, добираются до родного дерева и шустро взбираются обратно в гнездо. Однако шансы на выживание у птенцов все равно не превышают 50%. Виной тому оцелоты, обезьяны и ястребы, против которых не помогает и коллективная защита гнезд. К тому же из-за весьма «нежирного» рациона состоящего из родительской отрыжки полупереваренными листьями птенцы растут крайне медленно – два с половиной — три месяца. Взрослым же птицам практически ничего не угрожает. На переваривание одной порции листьев уходит до двух суток и все это время гоацин испускает вокруг себя крайне неприятный запах. Туземцы Амазонии брезгуют мясом гоацина. (Кстати, название птицы происходит с ацтекского языка). А вот первые европейские поселенцы в свое время мясо попробовали и назвали гоацина «вонючей птицей».

Михаил Нагайлик